Мирза Аджар-оглы Ибрагимов родился 15 октября 1911г. В селе Эве близь города Сараб (Южный Азербайджан) в бедной семье крестьянина. В 1918 году отец Мирзы Аджар заболел и умер. После смерти отца Мирза потеряли своего старшего девятилетнего брата. Мирзу взял к себе его дядя, рабочий Манташевского нефтяного промысла. Семья дяди еле сводила концы с концами, и восьмилетний мальчик вынужден был поступить в батраки к одному богачу в селении Забрат, неподалёку от Баку. После установления Советской власти Мирза оканчивает фабрично-заводскую школу открытую для молодёжи на шестом промысле, а затем продолжает образование на вечерних курсах рабочей молодёжи при нефтяном техникуме в Балаханах, работая в то же время учеником слесаря.
Внимание к литературе, ее истории, теории и практике органически взаимодействует в его творчестве с художественным поиском. И это объяснимо историзмом, определявшим его мировоззрение художника и ученого, его постоянным интересом к важнейшим событиям истории, культуры и литературы народа. С 1930 года Мирза посещает литературный кружок, организованный в Забрате; с этого же года его стихи, рассказы и очерки начинают публиковаться в местной печати. В работах М.Ибрагимова о литературе можно обнаружить закономерную тенденцию: исследуя современность, он углубляется в прошлое литературы, идет к истокам явления. Оценивая то или иное явление литературы, он сравнивает и сопоставляет его с отстоящим от него другим явлением, то есть раздвигает рамки исследования, вводит явление в круг существующих в других литературах явлений, пытается выделить его связи и тенденции, познать не только в масштабах литературы, его создавшей, но исследовать во времени исторически и соотнося со всей мировой литературой. Выбор такой методологии не случаен, а можно сказать, "повторяет" то, как он художнически исследует историю и жизнь своего народа. Эта методология определяет его писательский путь в целом: ведь именно так от первых рассказов "Мелек" и "Зохра", эмпирически воссоздавших живую действительность, судьбу современницы-азербайджанки, порывавшей с прошлой жизнью, до пьесы "Мадрид" и романа "Наступит день", намечающих политический и социальный контекст эпохи, в котором четко обозначаются контуры действительности, шел М.Ибрагимов, формируясь как писатель, достигая синтеза и обобщения.Историзм мышления, диалектически цельный подход к событиям и живой действительности выражены в эпически широком, пространственно и жизненно многомерном раскрытии конфликтов и противоречий истории. В его собственной жизни это особенно отчетливо обнаружилось в период коренной ломки старого мира.
Простому рабочему парню, сочетающему тяжелый труд на нефтепромыслах с учебой в фабрично-заводской школе, а затем техникуме, с участием в рабочем литературном кружке, руководимом писателем Сеидом Гусейном, предстояло пройти не только "университеты жизни", но и овладеть подлинно научными знаниями, опытом общечеловеческой культуры и литературы.Ведь чтобы запечатлеть гигантский разворот событий, приведших к изменениям на одной шестой части планеты, уже недостаточно было лишь эмпирических знаний жизни. Следовало постигнуть смысл и значение всего этого в масштабах истории, определив ее закономерности.
Таким именно оказался подход к ней в романе "Перване", автору которого предстояло постичь опыт русской, европейской и восточной литературы, чтобы, опираясь на это, поднять тему революции и народа, соединить в едином направлении ручейки и протоки общенародного движения, выводящего к руслу решающих событий истории. Необходимо было сквозь призму азербайджанской действительности увидеть судьбы других народов.
Следовало постичь не только методологию, но и соответствующие формы и приемы отражения; предстояло через такое именно понимание истории прийти к жанру романа-эпопеи, представить его возможности, создать нечто такое, что по масштабам отражения жизни и истории не уступало бы тому, что было создано в прошлом, скажем, "Шахнаме" Фирдоуси-грандиозной фреске, воссоздающей смену веков и правителей феодального времени.
Эта связь с эпосом выражена в общей тональности повествования, в его всеохватности. В таком осмыслении событий сказались не только новые представления, методы научного познания жизни, но, безусловно, и личное восприятие истории народа, биографии своей собственной, в которой упоминается Коран, имевшийся в доме деда, но никем не прочитанный по причине неграмотности, или, скажем, уроки первого учителя словесности Сеид Гусейна, указывающего на живые нити, связывающие жизнь с литературой.
Роман Мирзы Ибрагимова "Перване" примечателен тем, что его автор одним из первых в азербайджанской литературе уходит к истокам революционной активности масс. Это-вторая половина XIX века, в социальном плане-годы застоя. Но в то же время и годы накопления, конденсации той общественной энергии, которая найдет в конце концов выход в революции.
"Перване" начинается, можно сказать, в традиционно дастанном ключе, в эпически приподнятом стилевом звучании. Поставив в центре всей задуманной эпопеи Наримана Нариманова, его жизнь и деятельность, автор делает экскурс в прошлое, в мир "предков" центрального персонажа первой части романа-Сахиба. В воссоздании этого прошлого, оставившего свой след в судьбе Сахиба и сформировавшего затем революционное сознание Н.Нариманова, М.Ибрагимов использует элементы стилизации (при обрисовке деда Сахиба-Мамед Рза-бека, затем отца-Мамед Рза-бека Второго, героико-легендарных событий). В то же время автор, когда нужно, свободно отказывается от стилизации при описании фона, реального мира со всеми его красками и оттенками.
Действие, сосредоточиваясь сперва вокруг семьи Мамед Рза-бека, на злоключениях его жены и сына, постепенно охватывает большое число участников-подлинных и вымышленных лиц истории, как бы образуя в повествовании целые социальные ярусы и прослойки. Здесь мы видим и быт многочисленной челяди и пастухов, прислушиваемся к бунтарским словам сельского кузнеца Вафадара, готового по первому зову прийти на помощь и защитить Хури-ханум и ее маленького сына-Сахиба. Наблюдаем, вековечный уклад бекского поместья с его угодьями и многочисленными стадами овец, погружаемся в атмосферу старого Тифлиса с его разноязычным гомоном, отправляемся вместе с Сахибом и его матерью в далекий Петербург, знакомимся и успеваем запомнить представителей самых различных сословий-купечества, разночинцев, интеллигенции. Постепенно произведение из хроники одной семьи превращается в разветвленный многоплановый роман-эпопею. Первоначально сюжет развертывается вокруг интриги за обладание наследством дворянина и офицера русской армии Мамед Рза-бека, оставленным им младшей жене-Хури-ханум. Это позволяет автору дать социально точные портреты из окружения дряхлеющего Ильяс-бека, который использует всю свою власть деспота-феодала, чтобы ущемить в правах Хури и Сахиба, подчинить их себе, прибрав к рукам их собственность. Изображение жизненных перипетий Хури-ханум и ее сына дало возможность воспроизвести целую галерею лиц, развитие характеров и самой истории. Рассказ о наследстве исподволь перерастает в обстоятельное изобличение частнособственнического мира, его законов и нравов, его хозяев и слуг. Словно оживленная рукой художника, заговорила вдруг разноликая, разноязычная, пестрая толпа-характеры и типы, живые участники истории, реалистически выписанные со всеми их бытовыми, классовыми, национальными атрибутами. Вот Ильяс-бек-стареющий, но еще крепкий, полновластный хозяин и глава рода, сосредоточивший в своих руках все нити управления поместьем, жестокий, безжалостный к людям низшего сословия. Под стать ему его дочь Джахан-ханум, властная, крутая в обхождении с домочадцами, не желающая делить с Хури-ханум наследство, оставленное покойным Мамед Рза-беком. В мечтах об этом наследстве Ильяс-бек видит своего сына Сафигули мужем Хури-ханум, а следовательно, и хозяином ее состояния.
Власть, обретенная благодаря богатству и сословному положению, является основой таких прав, которые позволяют Ильяс-беку расправляться со слабыми и обездоленными, вынашивать планы ограбления вдовы и осуществлять их, а вчерашнему холую Селиму претендовать на руку богатой вдовы Джахан-ханум с целью приблизиться к хозяйскому столу и дворянскому сану. Недоверие, отчуждение, враждебность-целая гамма разнообразных чувств свойственна этим персонажам, олицетворяющим старый мир.Писатель стремится исследовать мотивы поступков и действий своих героев из народа и самую атмосферу, в которой накапливается сила, способная сдвинуть в конце концов старый уклад, направить общественное развитие по новому пути, приблизить "новые времена" (так, кстати, был назван роман в одной из первых редакций). Отсюда пристальное внимание к жизни низов, к быту, вековечным законам и религиозным догмам, опираясь на которые ильяс-беки держали в повиновении забитую, темную массу. И в связи с этим же выявление того нового в характере и умонастроениях, которое проявляется в канун больших социальных потрясений. В повествование введены подлинные факты, связанные с гражданской казнью Чернышевского, убийством Александра II, начавшимся брожением умов в стенах Горийской семинарии, с деятельностью ее наиболее передовых просветителей и подвижничеством ее выпускников, отправляющихся в глухие уголки Закавказья, чтобы нести свет просвещения в массы.От страницы к странице действие романа становится напряженнее, от эпически-легендарной героики автор переходит к изображению народной и революционной борьбы.
В сюжете внимание переключается от судьбы отдельной личности (отец Сахиба) или его семьи (Сахиб и его мать Хури-ханум) к целому поколению азербайджанской интеллигенции новой формации, переплетаются крупные и общие планы панорамы народной жизни. Характеры и события, изображенные в произведении, споры и умонастроения его героев, их судьбы и жизненные невзгоды-одним словом, вся событийная сторона повествования, шаг за шагом, от эпизода к эпизоду, устремлены к исторической вехе, которая станет поворотной для героев."Перване" показывает тенденции общественного и политического развития азербайджанского народа, его стремление вырваться из жестоких тисков бекско-помещичьего и капиталистического произвола и прийти к жизни, в которой должны были исчезнуть, как тени прошлого, хищники, подобные Ильяс-беку, Селиму, Сафигули, Джахан-ханум. В беседах и спорах, которые ведут Сахиб, Хури-ханум, руководитель азербайджанского отделения Горийской семинарии Черняевский, учитель Сандро, сельский кузнец Вафадар и другие герои, эти проблемы обретают исторически конкретное воплощение. Роман показывает, как народ приобщается к новому этапу освободительной борьбы, начатой в России.Через все произведение проходит мысль о нераздельности, общности исторических судеб народов-братьев, закономерность их единения в борьбе с общим врагом-царским самодержавным строем.
Тесная духовная и идейная связь передовых азербайджанских просветителей, демократов, революционеров с лучшими сынами и дочерьми русского народа создала предпосылки для успеха борьбы, которая должна вывести героев к открывающимся горизонтам свободы. Начиная с писателя-демократа М.Ф.Ахундова и кончая юным Н.Наримановым, все изображенные представители передовой интеллигенции живут помыслами и идеями освобождения и переустройства жизни на справедливых началах. Несмотря на усилия представителей бекского сословия и духовенства, пытающихся затормозить процесс интернационального объединения, растут и крепнут ростки новых, братских отношений, ломающие искусственно возведенные перегородки национальной отчужденности.Кристаллизации национального самосознания в ее конкретных проявлениях посвящены многие страницы романа, ставшего заметным явлением в азербайджанской исторической прозе.Обширен был опыт писателя, обширны были и его научные интересы. Можно очертить тематику его публицистических и литературно-критических выступлений-они охватывают важные стороны политической, культурной, литературной жизни нашего народа.
То же можно сказать о его научных интересах, которые определялись в процессе изучения родной литературы, ее прошлого и настоящего. Существенную роль при этом сыграло приобщение к научной школе востоковедения в период его учебы в Ленинграде, когда, будучи аспирантом, он общался с известными востоковедами Бертельсом и Рамаскевичем, пробудившими у него, по его же признанию, глубокий интерес к науке и литературе. "Евгений Эдуардович Бертельс был моим научным руководителем,-вспоминал писатель.-Он посоветовал мне написать научно-исследовательскую работу о Джалиле Мамедкулизаде. Эту работу, напечатанную под названием "Великий демократ", я защитил в Ленинграде в 1941 году и получил звание кандидата филологических наук". Каждое поколение по-своему открывает богатство мира, называемого "классическим наследием". Для М.Ибрагимова интерес к истории азербайджанской литературы был закономерным и естественным вследствие ощущения нерасторжимой связи с традициями, пробивавшимися сквозь толщу веков.Как ученого-литературоведа М.Ибрагимова интересовали в классическом наследии тенденции и закономерности, факты и явления, общая панорама развития и историко-культурный фон. Как писателя, обращающегося к литературе прошлого, в силу определенной специфичности дарования, естественно, интересовала художественная образность, поэтика.Можно было бы отнести работы и книги М.Ибрагимова, посвященные проблемам литературы ("По законам красоты", "Заметки о литературе" и др.), к разряду "литературных размышлений", если бы не одно обстоятельство. Они аналитичны и носят по-настоящему исследовательский характер. И если выводить "специфичность" его книг, то следовало бы, очевидно, отметить следующее: художник слова дополняет исследователя, а исследователь опирается на большой личный опыт писателя. Статьи о классиках и современных писателях написаны в разной форме: здесь и исследование художественного метода, осуществляемое на материале фольклора, и статья о своеобразии творческого пути, и жанр "творческого портрета", и критико-публицистический очерк, и эссе о творчестве... Это многообразие исследовательских и публицистических форм-есть следствие широкого диапазона творческой мысли, обнимающей явления казалось бы отдаленные "во времени и пространстве", но оказывающиеся на поверку близкими по типологически схожим чертам.Использование точных и разнообразных средств анализа и приемов, позволяющих ввести этот многосторонний литературный материал в единое русло исследования, оказалось возможным благодаря четкости концепции, опираясь на которую автор смело вторгается в различные сферы и пласты литературы классической и современной, письменной и фольклорной, восточной и западноевропейской, русской и азербайджанской. Несмотря на тематические "границы" каждого труда, статьи или книги, трудно разграничить материал этих исследований: тонкие наблюдения над формой произведения национальной литературы перемежаются реминисценциями из других литератур или же при развертывании концепции художественного развития неожиданно пробивается публицистический пафос, воспоминания же о писателе-друге рождают желание рассказать о его книгах и творчестве, а анализ художественной формы подводит к характеристике социальных факторов. И эти "повороты" и "зигзаги" мысли отнюдь не результат поверхностного "скольжения". Они порождены самим материалом исследования, в котором социально-исторические и идейно-художественные аспекты органически связаны между собой, как взаимосвязаны, впрочем, жизнь и литература, ее отражающая.Через его труды красной нитью проходит мысль о судьбах литературы, дается освещение ее кардинальных проблем, среди которых особо следует выделить проблему реализма. Закономерность этого внимания обусловлена характером самой азербайджанской литературы, развивающейся в главных своих проявлениях в русле реализма и всем ходом своей многовековой истории стремящейся к нему."Красота жизни-красота искусства", так названа, например, статья, предваряющая книгу "Заметки о литературе". Эта формула говорит не столько об аспекте исследования, сколько выражает кредо и сущность автора, сделавшего, кстати сказать, и своим важнейшим эстетическим принципом поэтизацию прекрасного в человеческих отношениях, в постепенно обновляющейся жизни, и точно обозначает художественно-философскую концепцию М.Ибрагимова. М.Ибрагимов-писатель и исследователь литературы, рассматривает художественный процесс как поступательное движение к гармонии и совершенству, к реализму, позволившему несравненно многостороннее и ярче изучать и отобразить жизнь. Чем ближе к жизни народа, тем сильнее дает о себе знать эта реалистическая стихия, преодолевающая каноны стиха и усложненность формы, отвергающая искусственные построения и вычурность, обретающая в своем развитии точные, емкие, меткие образы и средства изображения,-к такому выводу закономерно приходит автор. Истоки реализма уходят в глубь веков, и в гуще народной жизни, фольклорной традиции следует искать и находить их-вот лейтмотив, пронизывающий основные его проблемные статьи и книги."Реализм в азербайджанской литературе имеет глубокие исторические корни,-пишет М.Ибрагимов,-ошибочно мнение, будто азербайджанский реализм начинается только с XIX века".Труды М.Ибрагимова верно "нацелены" на существующие в литературоведении малоисследованные или спорные "объекты".
Они позволяют также представить пути и методы изучения таких важных проблем, как реализм, фольклорные жанры, взаимодействие романтизма и реализма, мировоззрение и метод.Характерен с этой точки зрения подход писателя и ученого к проблеме Азербайджанского Ренессанса, который связывается с творчеством Низами Гянджеви.Среди ученых и литературоведов, обсуждавших эту проблему, М.Ибрагимов выделяется обоснованностью и широтой своих взглядов на историю культуры и литературы азербайджанского народа, рассматриваемую им в контексте мировой культуры."Как в вопросах экономических, социальных, политических, так и в области искусства, Ренессанс резко повернул человеческую мысль лицом к реальной действительности,-пишет М.Ибрагимов.- Блестящие образцы реалистического изображения вышли из-под пера Хагани, Низами, Насими. Особенно сильны идеи Ренессанса в азербайджанском народном творчестве, в ашугской поэзии, любовных народных и героических дастанах, реалистически отображающих жизнь народа" (М.Ибрагимов. "Низами Гянджеви и Азербайджанский Ренессанс"). Объясняя отдельные явления литературы, своеобразие ее жанров и форм, автор "поворачивает" материал необычной гранью к читателю, затрагивает малоисследованные пласты искусства, его общие и частные вопросы, которые все еще остаются недостаточно изученными. При этом азербайджанская тема как бы "проецируется" на панораму мирового литературного процесса, позволяя автору провести широкие аналогии там, где материал исследования дает такую возможность. Умение глубоко проникать к истокам писательского творчества позволяет автору раскрывать все художественное многообразие и неувядаемость творений таких мастеров слова, как Сабир и Дж. Мамедкулизаде, публицистичность и идейность Н.Нариманова, просветительскую направленность пьес Н.Везирова. Как писатель, М.Ибрагимов глубоко прочувствовал значение литературной основы комедий У.Гаджибекова и в обстоятельном исследовании ("Перо, служившее бурям") запечатлел существенные черты таланта этого замечательного азербайджанского комедиографа. Серия творческих портретов классиков отражает значительные вехи, вершинные взлеты азербайджанской поэзии - Низами, Физули, Вагифа...Говоря о Вагифе, М.Ибрагимов воссоздает на широком историко-литературном фоне эпоху, в которой жил и творил поэт, самый облик мыслителя и художника, осмысляет значение его поэзии для дальнейшего пути азербайджанского стиха. Статьи о классиках позволяют представить новые грани творческого облика писателя и ученого: прекрасное знание истории и литературы своего народа. Большой опыт практика литературы позволял М.Ибрагимову-ученому находить верные ориентиры и направления, открывая которые он был в первых рядах исследователей азербайджанской литературы и искусства.С 1945 года академик АН Азербайджанская ССР . Народный писатель Азербайджана (1961). Член КПСС с 1930...
|
